Игорь Родионов | Igor Rodionov

Вырезка из газетной статьи

…Офицер КГБ вызвал  матроса  к себе в  каюту и строго-настрого предупредил: «Меньше будешь говорить, дольше проживешь. Пиши расписку…» Рядовой  Александр  Малик молчание  хранил 54 года.

— После окончания локального конфликта, известного всему миру как Карибский кризис, о нас, рядовых, непосредственных участниках тех событий и вовсе забыли,- не без чувства горечи вспоминает  Александр Иванович.-  Как будто и не было того  дальнего морского похода… Но карта, личный вахтенный журнал, который я тайком  вел, и храню по сей день, время  от времени напоминают  о  событиях  тех далеких лет. Свой семейный архив я решил рассекретить,  потому что это часть моей биографии,  моей судьбы.  Я обязан это сделать ради моих внуков.

Александр  Малик о море не мечтал. И тем более, о  дальних походах.  Призвали  на  Северный флот, в Северодвинск. Служил достойно, и уже   ожидал  присвоения очередного звания  — старшего матроса. Но произошло то, что нередко случается с «дембелями»…

— Как-то  получил  от родителей посылку,- вспоминает Александр Иванович. — А в ней   «гостинец». Ну, как не отметить Новый  год. А это был 1961-й. Собрал своих  ребят  и после отбоя  закрылись в ходовой рубке. И вроде бы все ничего, да только на  утреннем построении слышу: «За нарушение  флотской дисциплины матроса Малика списать с корабля!»  Я к капитану: «А куда мне теперь?»  — «На   объект  333» — произнес он, как отрезал.

Что  такое  «три тройки» матрос узнал позже. За этой шифровкой значился полигон   на Новой Земле. Там проходили  испытания  водородной бомбы. И кто знает, как бы  сложилась  судьба матроса,  если бы не Карибский кризис, разразившийся неожиданно. Матроса Малика  ждал  морской поход   совсем  в другом  направлении. Полный неожиданных приключений.

Скоро дембель, можно позволить себе…

—  А узнал  об этом совершенно случайно, — вспоминает  бывший матрос. — Вызывает командир к себе и поручает закупить в местном военторге   волейбольные мячи. Для предстоящей культмассовой работы.

— Зачем они в северных широтах —  с недоумением спрашиваю   его. — Молоденький лейтенант помялся и  выдал «по секрету»:

— Идем на Кубу…

Задача  перед командой была непростая  —   малый противолодочный корабль  в кратчайшие сроки доставить на остров Свободы.  Предстояло пройти немало миль через Северные моря,  пролив Ла –Манш, Атлантический океан и дальше. Сухогруз «Львов»  взял «сторожевой» на буксир и  вышел в море. Но, как ищзвестно, дальние морские походы без происшествий  не бывают. Уже на третьи сутки  сильный  шторм  в Северном море оборвал буксировочный трос. Носовую  кромку корабля оторвало, и первый  кубрик затопило ледяной водой…

— На ремонт стали  в нейтральных водах  Ла-Манша, — вспоминает  Александр Иванович.- По левому борту  французский город Паде, а по другую сторону  английский  Кале. В  бинокль их хорошо было видно…

На буксире  через Атлантику

« Америкосов» наш герой впервые увидел в Бискайском заливе. Советское судно подкарауливал 6  флот ВМС США. Самолеты  с американских авианосцев беспрерывно совершали облеты корабля. Интересовались, что там Советы доставляют на Кубу?

— Весь поход через Атлантику они не давали нам покоя. Как-то на уровне ходовой рубки  «завис»  вражий  вертолет. Свесив ноги из люка, американец бесцеремонно снимал нас на кинокамеру. А один из них, даже окурок в мою сторону бросил.   Наглости такой я снести не мог. В бушлате у меня оказалась  картошина   после дежурства на камбузе. И стукнуло же мне в голову… По мальчишески запустил я ее в сторону вертолета. На мое удивление, она прямиком  влетела в люк и, вероятно, здорово напугала непрошеных гостей. Вертолет  взяла  резко крен, и ушел восвояси.

— Ты что наделал! —  взяв мена «за грудки», кричал «особист».- Третья Мировая из-за тебя  начнется, гад! Ведь приказа  не было  вступать в конфликт! А ты…» Я  ужасно запереживал: из-за меня мир рухнет. Что теперь будет?..  Но, к счастью, все обошлось.  Месяц  длился наш морской поход.  И все это время я   не расставался  с фотоаппаратом и  вел украдкой дневник, отмечая каждый день на карте.

Выдержки из личного дневника:

День третий. Северное  море. Мыс Гордкап. Подошел норвежский тральщик и мощными  прожекторами  осветил наш корабль. Не выпуская нас из виду, в течение часа шел параллельным курсом, пока мы  не покинули Северное  море.

 День четвертый. Шторм усилился до 5-6 баллов…

Оборвало буксирный трос и  скобой пробило корпус корабля. Течь в первом кубрике…

День двенадцатый. Стали на якорь в проливе Ла-Манш. Заделываем пробоину. Готовимся к выходу в Атлантику…

 День девятнадцатый. Азорские острова. На горизонте появился американский авианосец.. «Особист» предупредил, чтобы  мы  не теряли бдительности…  Американский флот сильно агрессивный.

 26 день. Бермудский треугольник. После долгих штормов — мертвая зыбь. Ощущение какое-то  тревожное… Вот-вот что-то должно случиться…

     « На 29 день  на горизонте в утренней дымке появился силуэт большого города, — продолжает свой рассказа Александр Иванович. — Володя! — кричу своему другу Соболеву, командиру отделения,- Гавана! Гавана!». Стройные высотные дома на берегу, я принял за небоскребы. Я ведь раньше ничего подобного  не видел. Я замер в восхищении… И вдруг  по громкоговорящей связи слышу:  «Матрос Малик, еще раз высунетесь из люка, получите месяц без берега». Это было страшное наказание.  А когда вечером  вошли в гаванский залив, то я снова не смог удержаться  и на пол-головы высунулся из люка. Я очаровано  смотрел в сторону    берега, где в сумерках  разноцветными огнями   светилась набережная Гаваны, как в старом американском кино. Но тут, как специально, прозвучало: «Отбой!»… 

                                                        1962 год. Набережная Гаваны…

Из дневника рядового матроса  Малика

      … Только к вечеру  30 дня похода «Львов» застопорил  ход, и на   противолодочном  дали  команду: «самый малый». Мы отцепили трос длинной почти 500 метров, которым нас буксировали от острова Кильдин  (что на выходе из Кольского залива) до острова Свободы. И приблизились к берегу.   Вахту передал командиру отделения рулевых Володе Соболеву а сам вылез по пояс из люка и не мог оторвать  глаз. Я увидел стройные высотные дома, прекрасную набережную. Но вдруг слышу: « Матрос Малик! Еще раз из люка высунетесь, получите месяц без берега!»

Отбой дали  после того, как мы прошли узкий проход в Гаванский залив. Я снова из люка… Вижу как мимо проплывают берега: с одной стороны красивейшая башня крепости «Коса Бланка», а с другой – набережная, на которой  зажглись яркие огни  и мирно гуляли люди.

В сумерках причалили к берегу. Выйдя на палубу, замер: залив светился в  огнях, как в старом  американском кино. Я стоял в оцепенении…  Володя (командир отделения) неожиданно приказал: «Малик, заступаешь дежурить на камбуз». Значит,  после ужина  буду чистить картошки на всю команду.

После  ужина спустился в свой первый кубрик, где размещались 12 человек, забрал свою порцию каши, кружку с компотом и все же  незаметно пробрался  на ходовой мостик. Передо мной открылась  панорама  Гаванской бухты. Я долго и зачаровано смотрел, как мне казалось, на яркую и беспечную жизнь кубинцев.

На берегу возле причала стоял  «кеп», офицеры и кубинцы. Среди них была женщина. Как мы узнали позже, это была Мария, испанка, работница посольства  СССР на Кубе. «Кеп» засек меня на мостике и незаметно для остальных показал кулак. Я понял, что теперь мне точно берега не видать.

Спросив у «кока» сколько чистить картошки, я пошел на камбуз. Работу окончил к часу ночи по гавайскому часовому поясу. На палубе уже никого не было. На ходовом мостике стоял Володя  и так же зачаровано смотрел в сторону Гаваны. Было влажно и  жарко. Я предложил взять матрацы  и спать на мостике, на что Володя сказал: «Доиграешься, что «кеп» врежет тебе «месяц без берега».

И все же мы вместе со штурманским электриком,  взяв матрацы, перелезли на крышу рубки, где нас никто не мог засечь. Лежали и шепотом делились впечатлениями. Да так и заснули…

Утром проснулись  от шума на берегу. По пирсу на одноколесной  тачке кубинец вез к нашему кораблю целую гору мандаринов, апельсинов, бананы и ананасы. Вахтенный на трапе остановил его, но тот,  жестикулируя, показывал на палубу. Я быстро  сообразил….

Взяв связку бананов, я побежал в кубрик: «Ребята, полундра! На палубе бананы  дают!» Пока кубинец рассматривал корабль, ребята из первого кубрика половину фруктов съели. Кубинец жестами показывал, что это на всю команду. Но Володя не растерялся и тоже  жестами объяснил  ему, что нужно три таких  тачки,  ведь  у нас три кубрика.

Дежурный офицер дал команду: «Подъем, построение…» Первые пятнадцать человек должны переодеться в гражданское. И  никаких тельняшек! Но где взять костюмы?  За  одеждой нас отправили в Гавану. Каждому выдали по 15 песо  (около 15 рублей советскими).

На рейде большой противолодочный

Офицер КГБ  предупредил нас: «Никаких самоволок и связей с кубинцами. Американская разведка охотится за советскими специалистами. А если кто нарушит, того  немедленно отправят домой…» Подогнали к берегу советский автобус ПАЗ и всех повезли на экскурсию, а потом на митинг, где долже был выступать Фидель Кастро. Но, как оказалось, все это произошло  без меня.  Из-за той картошины, которую я бросил в тот злополучный вертолет, меня оставили дежурить на корабле. Позже ребята показывали сувениры: грампластинку  кубинских патриотических песен и гимна Кубы, открытки, которые им вручали кубинцы.

Однажды поздно вечером я стоял на пирсе и смотрел, как швартуется кубинский фрегат. Ко мне подошла  женщина и  представилась: «Мария».  Спросила, откуда я. . «Из Украины», -говорю. На что Мария грустно сказала: «У меня был сын, похожий на тебя. Он погиб в Испании». Она рассказала, что эмигрировала на Кубу  из-за преследований Франко, а  семья должна приехать позже. Сама  она преподавала русский язык и была испанской коммунисткой, а на Кубу  ее пригласили работать в посольство СССР.

Мария часто навещала нас, а ко мне относилась как к сыну. Но потом пришел очередной МПК и нас отправили  обратно в Союз. Я представил, как  ей тяжело быть одной, без семьи и родных в чужой стране, потому что уже через месяц  и сам  заскучал по родному дому».

По окончанию операции «Анадырь» поступил приказ — уничтожить все, что может напоминать о секретном походе на Кубу. И все же сжечь  морскую карту,  снимки, письма, как говорится, у матроса рука не поднялась. На свой страх и риск (мог угодить в дисбат), он,  аккуратно  спрятав под  тельняшку, вынес  свой  «бесценный капитал»  на берег.

Александр  Малик- герой газетных публикаций

—  Я нередко открываю  семейный альбом и показываю снимки своим внукам,- говорит Александр Иванович Малик,- и  каждый раз  не без гордости произношу: «Я был на Кубе!»

Автор Игорь  Родионов

———————————————————————